РОССИЯ (Нижний Новгород). В Нижнем Новгороде прошел форум для журналистов и пиарщиков «Летающий слон». Корреспондент NN.RU пообщался с одним из лекторов: медиаконсультантом, автором книги «Новостная интернет-журналистика», преподавателем журфака МГУ и бывшим сотрудником Lenta.ru Александром Амзиным.
«Делай добро и бросай его в воду»
– Ваша книга «Новостная интернет-журналистика» была опубликована в 2010 году. Но и сегодня она очень востребована всеми, кто так или иначе связан со СМИ. Планируется ли издание новой версии?
– Я получил права на интернет-издание и захотел его переработать. Но сгоряча пообещал издателям передать новую версию книги уже 15 июня. Поэтому сейчас полностью погрузился в работу. Когда я только писал эту книгу, была, например, актуальна тема блогеров, ЖЖ-истов, существовало РИА «Новости», была жива Lenta.ru Галины Тимченко. Как мне показалось, книжку мою любили за практические советы, но ей не хватало теории. Кроме того, тогда у меня не было большого опыта работы с крупными СМИ, региональными СМИ. А сейчас он есть. К примеру, за последние два месяца я побывал в десятке российских городов и уже похож на героя Джорджа Клуни, который в одном фильме «Мне бы в небо» пытается налетать миллион миль.
– Каковы типичные «болезни» региональных изданий? Насколько нам известно, нижегородские СМИ также обратились к вам за помощью.
– Безусловно, региональные СМИ «болеют» отношениями с властью. Я не видел ни одной региональной газеты, сетевого издания, которое не было бы так или иначе связано с губернатором, его оппонентом, каким-нибудь городским депутатом и так далее. Помимо этого, у региональной журналистики часто довольно низкий профессиональный и технологический уровень. По этой причине, к примеру, когда губернатор хочет рассказать о своих планах, подконтрольное ему издание полностью перепечатывает текст постановления вместо того, чтобы придать ему понятную форму. Или пишет об этих планах тем же непонятным, кондовым языком, которым это излагает чиновник.
Приверженность советскому стилю – проблема многих СМИ. Возьмите последнее постановление по теме ЖКХ и попробуйте написать про него статью. Вы не найдете различий между вашим и чиновничьим текстом. Надо понимать, что любую вещь можно сделать полезной. Если губернатор хочет донести свои унылые отчеты и постановления до других, то почему бы не подойти к этому профессионально. К примеру, предложить серию статей вместо публикации нормативного документа «один в один». Ведь если сделать что-то интересное, важное и полезное для читателя, он это не только прочитает, но и перешлет другим. Как говорили в одном мультфильме, «делай добро и бросай его в воду».
Плохо сказывается на работе СМИ в регионах отсутствие у корреспондентов, редакторов аутотренингов перед зеркалом. Никто не говорит себе: «Наши новости читают 20 000 человек, а сегодня я сделаю так, чтобы их прочли 30 000 человек». Очень важно, чтобы человек понимал, какую ответственность несет перед другими. Если, работая в редакции, он каждый раз не думает, как сделать издание лучше, он просто профнепригоден.
Выжить в редакции
– Пять-шесть лет, проведенных на журфаке, выжить в обычной редакции не помогут?
– При определенной жестокости научить писать новости можно за два месяца, если все это время бить человека по рукам и заставлять исправлять ошибки. Но если он решил пять лет потратить на журфак, то должен выйти из него главредом или хотя бы начальником отдела. Иначе овчинка не стоит выделки. Потому что журфак – офицерская школа.
Из регионов люди пытаются уехать в Москву за большой зарплатой. Но в столице продолжается то же самое, что и на старом месте. Люди бегут от депрессии, просто разлитой в воздухе провинциальных городов, от этого пассивно-агрессивного «нет, это не мое дело». Поэтому совет редакциям, которые хотят стать успешными, – перед тем, как нажать кнопку «опубликовать», подумайте, сколько людей, возможно, прочтут вашу новость. К примеру, 2000 человек увидят, что вы не знаете, как пишется «ться»/«тся». Или, наоборот, увидят, какие крутые у вас бывают тексты.
– Бороться с «плохой редакцией» можно?
– Все изменится, когда кто-то наймет ребят со снесенной башней, которые работают не за страх, а за совесть, не за зарплату, а за дело. Однако очень важно найти правильных людей, которые могли бы доверять суждению коллег, помогать друг другу и быть внимательными к общему продукту. Я верю в то, что хороший продукт получается при управлении по системе русского крепостного права, при круговой поруке. Ты ошибся – ошиблись все. Ты опечатался – снизил качество всего издания. Как только начинаешь об этом думать, неожиданно все начинает получаться. Потому что нужно думать прежде, чем что-то публиковать, перечитывать написанное, доверять мнению старших товарищей и так далее.
Думаю, с зависимостью от власти в обозримом будущем ничего не сделать. Нет ничего хуже, чем вмешательство в повестку издания.
«Не тупо, а со смыслом»
– В своей книге вы цитируете Пушкина: «Мы ленивы и нелюбопытны». Это заключение – диагноз российской журналистике?
– На самом деле это более общая проблема. Сегодня эта фраза – наша с вами реальность. Ситуация ухудшается тем, что очень сложно перепроверить факты. События на Украине это очень хорошо показали.
Когда журналист перечисляет факты другому человеку максимально отстраненно, тот принимает эти факты к сведению и встраивает их в свою картину мира, которая у каждого из нас своя. Он получает определенное интеллектуальное удовольствие оттого, что выстроил законченную историю, принял в себя немного интересного мира. Когда мы пишем про каких-то карателей, террористов или, наоборот, прекрасные силы сопротивления, человек не всегда понимает, что ему навязывают систему ценностей, лишают этой «игры в кубики», возможности создать свою историю, перетасовать факты. Такие сообщения, в особенности когда нет дополнительных источников информации (или информационное поле было предварительно зачищено), читатель воспринимает с меньшей критичностью.
Объективность изложения гарантирует объективность восприятия. Но, думаю, мы эту возможность прозевали. У нас в какой-то момент упал спрос на центризм. После событий на Болотной площади в Москве общество стало достаточно быстро выбирать себе стороны – вместо того, чтобы подумать головой, почему это произошло, признать какие-то институты неэффективными, требующими изменений. Потом эта лихорадка охватила и законодательную власть, которая начала печь как пирожки разные запретительные документы. Но это же идиотизм, когда запрещают материться по телевизору! Речь не о свободе слова, а о части культуры, которая присутствует везде на улице. Ты не можешь запретить отражать действительность, или у тебя в какой-то момент возникнет шизофрения. Хотя, я не отрицаю, есть и хорошие запретительные вещи: продавать алкоголь после определенного времени, курить в общественных местах.
– Интернет-газете Lenta.ru, существовавшей под руководством Галины Тимченко, удавалось показывать ситуацию с разных сторон, какой бы сложной она ни была. За это «Ленту», собственно, уважали и любили. На каких принципах основывалась работа знаменитой редакции?
– Такие вопросы, конечно, лучше адресовать Галине Викторовне. Но, по моему личному мнению, мы всегда старались сделать так, чтобы читателям было интересно, а не злоупотреблять площадкой. С другой стороны, в редакции был жесточайший отбор материала. Если публиковалась колонка, то главный редактор, который согласно законодательству отвечает за все, что происходит в издании, однозначно эту колонку читал и гарантировал ее высокое качество.
Часто люди приглашают каких-то экспертов, которые говорят, что делать, что публиковать. У нас было ровно три принципа работы.
Первый – «Не тупо, а со смыслом». По нему проверялось любое редакционное действие. Поскольку если ты очевидно и тупо поступаешь, от этого, вероятно, не будет большой пользы, а она должна быть, причем, в первую очередь, читателю.
Второй принцип – «Чтобы что?». Каждый раз мы задавали себе этот вопрос, когда собирались сделать что-то, возможно, бессмысленное.
Третий принцип – проверки гипотез, когда проверяешь, а точно ли пользователи хотят того, что ты собираешься сделать.
Мы никогда не ориентировались исключительно на посещаемость, статистику, другие числовые показатели. Мы объективно писали об Украине, и неожиданно каким-то образом из этого следовал рост числа читателей. Если думаешь о людях, они к тебе тянутся. И, конечно, не прощают предательства и вранья.
Уровень репутации издания – уровень самой плохой заметки, которая в нем написана. Таким образом, мы не можем позволить себе лажать. Если ты ошибся, должен извиниться. Я считаю, то один из самых важных шагов, которые сделала «Лента», – это признание фактических ошибок в конце статей, новостей. С другой стороны, это сильно дисциплинировало редакцию, потому что ошибки мы обязаны были признавать. Это уже совсем другой уровень уважения со стороны читателей, потому что они видят, что ты не боишься признаться.
