РОССИЯ. 3 мая журналисты планеты отметили Всемирный день свободы печати, учрежденный Генеральной Ассамблеей ООН в 1993 году. А 5 мая российские журналисты со стажем вспомнят свой профессиональный праздник – День советской печати, ознаменовавший выход первого номера газеты «Правда», который широко отмечался в СССР вплоть до 1991 года.
Однако сегодня в отличие от советских времен с весьма ограниченным числом печатных СМИ и телерадиоканалов медийная площадка, а значит, и информационные возможности читателя, значительно расширилась. Так, по данным Роскомнадзора, в конце 2014 года в России были официально зарегистрированы 25 781 газета, 31 714 журналов и 4473 других периодических печатных издания. Также информацию гражданам в эфире несет примерно 330 телеканалов (16 общероссийских, 117 спутниковых и кабельных, 7 вещающих за пределы России, около 180 региональных и около 30 в малых городах и селах). Плюс радио (на начало 2015 года было зарегистрировано 3182 лицензии на осуществление радиовещания). Активно растет и количество читателей сетевых СМИ, новостных агрегаторов и социальных сетей. Так, сейчас официально зарегистрировано как СМИ около 9,5 тысячи электронных ресурсов (электронные периодические издания, сетевые издания, блоги), а число пользователей интернета в России по итогам первого квартала 2015 года достигло 82 миллионов человек (это 66%в населения страны в возрасте старше 12 лет).
Естественно, такое огромное число масс-медиа требует четкого правового регулирования их деятельности, чем, в частности, занимается Комитет Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи. Об этом – беседа с председателем комитета Леонидом Левиным
– Леонид Леонидович, многие сегодня говорят, что против нашей страны развязана «гибридная» война, которая ведется по разным направлениям – политическому, экономическому, информационному, правовому. Однако наиболее разрушительными стали последствия на информационном фронте. Согласны ли вы с таким мнением?
– Отрицать ведение информационной войны против России уже невозможно. Клеветнические высказывания на уровне официальных лиц, открытая поддержка со стороны некоторых наших западных партнеров того, что никогда не было бы допущено в своем собственном государстве, к сожалению, стали повседневными проявлениями таких «военных» действий. Разрушительные последствия этих информационных атак проявились в том, что среди наших сограждан появились лица, которые не идентифицируют себя с Россией, открыто декларируют намерение разрушить наш конституционный порядок, предрекая страдания и лишения нам и нашим зарубежным соотечественникам. Такие «доброжелатели», к сожалению, проросли не только в кругу рядовых потребителей низкокачественной медиапродукции, но и среди интеллигенции и журналистов, что усугубляет ситуацию.
– Глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин призвал поставить действенный заслон этой информационной войне, предложив «предусмотреть внесудебный порядок включения информации в федеральный список экстремистских материалов, а также блокировку доменных имен сайтов, которые распространяют экстремистскую и радикал-националистическую информацию». Насколько озвученное предложение соответствует свободе слова и СМИ, включая интернет?
– Существующая сейчас система признания содержательного наполнения материалов интернета или офлайновых публикаций запрещенными работоспособна и соответствует международному уровню.
Президент России как гарант Конституции неоднократно говорил о необходимости избегать мер, которые могут разрушить интернет как зону свободного обмена информацией. Именно поэтому необходимость расширения внесудебного порядка блокировки, а тем более признания информационных материалов экстремистскими, считаю спорной. По моему мнению, более действенной на этом направлении будет эффективная работа правоохранительных органов по реализации уже принятого законодательства.
– На этом фоне невольно возникает вопрос о качестве и эффективности действующего закона о СМИ. Как вы оцениваете его?
– Действующий закон о СМИ, на мой взгляд, достаточно эффективен. Можно заметить, что законодатели стараются не трогать его базовые положения, а идут по пути создания новых определений и поправок в другие законы. Обычно это делается с целью регулирования технологических изменений, приближающих другие коммуникационные каналы к СМИ по уровню воздействия.
– В развитие разговора – вопрос о законопроекте, который обязывает сайты и интернет-программы с суточной аудиторией более одного миллиона пользователей проверять достоверность распространяемой общественно значимой информации и удалять ее по предписанию Роскомнадзора. Ваш комитет одобрил его, при том, что эта инициатива вызвала в обществе бурную полемику.
– Комитет рекомендовал данный законопроект к принятию в первом чтении потому, что необходимость регулирования каналов воздействия на миллионные аудитории очевидна. Концептуально эта задача в представленном варианте законопроекта решается. В то же время со стороны отрасли имеется ряд достаточно серьезных претензий, которые мы рассчитываем урегулировать ко второму чтению. На настоящий момент у меня нет однозначного ответа, каким будет окончательный вариант закона. Могу лишь заверить, что все поступившие предложения рабочая группа на базе нашего экспертного совета тщательно проанализирует.
Ряд замечаний на законопроект, связанных, например, с определением новостного агрегатора, при всей серьезности носят чисто юридико-технический характер и обусловлены стилистикой данного документа. Другие – такие как несогласие принимать на себя ответственность за информацию, фактически представляющую собой перепечатку из зарегистрированных СМИ, выглядят вполне содержательными и правомерными. Следует, однако, дождаться финального обсуждения, прежде чем судить о том, что из себя будет представлять закон. В любом случае уже в ближайшее время безответственное распространение информации на многомиллионные аудитории будет прекращено. Новостные агрегаторы войдут в российское правовое поле и будут работать в его рамках.
– Законопроект вводит новое юридическое понятие – «новостной агрегатор». Как-то непонятно звучит…
– В настоящее время в тексте законопроекта «новостной агрегатор» определяется как «программа для электронных вычислительных машин… сайт и (или) страница сайта в сети интернет, которые используются для обработки и распространения новостной информации на государственном языке Российской Федерации, государственных языках республик или иных языках народов Российской Федерации и на которых может размещаться реклама, направленная на привлечение внимания потребителей, находящихся на территории Российской Федерации, и доступ к которым в течение суток составляет более одного миллиона пользователей сети интернет». Речь идет о безличных, неодушевленных виртуальных явлениях, которые используются для передачи информации без какого-либо ее изменения. Так что при всей нашей склонности очеловечивать роботов, слово «агрегатор» в контексте законопроекта вполне благозвучно. Да и вряд ли юридическое определение, используемое в законодательстве наряду со многими другими уже существующими достаточно сложными терминами, имеет больше шансов серьезно осложнить повседневную речь и быт граждан.
– Еще одно нашумевшее решение комитета – отклонить законодательную инициативу парламента Чеченской Республики, которая запрещала СМИ сообщать о национальной или религиозной принадлежности лиц или группы лиц, причастных к терроризму и прочим преступлениям.
– В целом позиция комитета совпала с позициями органов, непосредственно отвечающих за противодействие экстремизму и терроризму: возможна коллизия между предлагавшейся инициативой и уже действующими положениями законодательства, которые запрещают возбуждение религиозной и этнической вражды. По мнению ведомственных экспертов, возложение на СМИ ответственности за борьбу с террором неправомерно. Кроме того, мы обратили внимание на то, что ввод в действие данной инициативы может привести к перетеканию молодежной аудитории к непроверенным и провокационным источникам информации. А также заметили, что при наличии в обществе определенных негативных стереотипов намеренные умолчания будут работать на их усиление, а не на разрушение.
Думаю, не найдется ни одного депутата, который бы отрицал опасность ассоциирования мировых религий или отдельных народов с терроризмом. Но для противодействия этому нужен более тонкий инструмент, чем прямой запрет. Сами СМИ, возможно, при помощи Роскомнадзора, вполне способны выработать критерии описания терроризма, которому экстремисты и другие преступники пытаются придать религиозную или этническую окраску.
– Сообщение «Российской газеты» о том, что информация в печатной прессе вызывает у населения больше доверия, чем на ТВ и радио, прозвучало, можно сказать, сенсацией. О чем это, на ваш взгляд, свидетельствует?
– Надо все-таки заметить, что этот опрос показал: население больше всего доверяет информации из интернета. Печатные же СМИ идут на втором месте. Научную оценку результатов этого опроса, не зная выборки, критериев составления опросника и методики проведения, сделать сложно. В то же время порядок итогового ранжирования источников информации указывает на то, что граждане доверяют больше тем, чей источник им ближе и понятнее. Информация из интернета воспринимается как непосредственное обращение прямо к ним из их планшета или компьютера, которое они полностью могут контролировать. Газета или журнал тоже вполне определенная вещь, которую читатель, хотя и не может, один раз получив, менять по своему желанию, но все же полностью держит в своих руках и в любой момент может отложить или взять обратно.
А вот достаточно сложная драматургия телевизионных или радиопередач, требующая уделять специальное внимание, воспринимается как нечто происходящее помимо воли человека, а значит, потенциально ненужное и чужое. Именно поэтому телевидение и радио при наличии у них огромных аудиторий и несоизмеримо большего влияния на людей, чем у остальных каналов донесения информации, при обращении дать им оценку всегда будут жертвой этого отношения своих потребителей, как чужому, хотя и интересному явлению.
Исключение составляют только периоды особого национального воодушевления, подъема, когда каждый отдельный зритель хочет чувствовать себя частью целого и добровольно отказывается от желания самостоятельно подбирать поступающую информацию. Такие периоды чисто в силу человеческой природы не могут быть продолжительны, и поэтому периодические всплески доверия к интернету и печатным СМИ всегда были и будут в дальнейшем.
– Предстоящие парламентские выборы становятся главной точкой напряжения как для СМИ, так и для всех властных и политических структур, участвующих в избирательном процессе. В этой связи не могли бы вы расставить точки над i, разъяснив изменения и поправки в законодательстве, затрагивающем работу журналистов во время выборов и предвыборной кампании.
– Наш комитет не был ни исполнителем, ни инициатором принятых поправок. Новый закон, который определяет присутствие только аккредитованных журналистов на избирательных участках, на мой взгляд, не имеет никакой связи со СМИ или свободой слова, а обусловлен исключительно соображениями безопасности и профилактикой проявлений терроризма. Необходимость предварительной аккредитации журналистов объясняется только тем, что при массовости журналистской профессии и экономической целесообразности создания журналистских удостоверений со сложными степенями защиты террористы или иные злоумышленники могут легко обзавестись журналистским прикрытием.
(По материалу журнала «Российская Федерация сегодня», №5, 2016)
